Утверждение «речь должна быть грамотной» не вызывает возражений. Всем известно: если у человека грамотная речь, его воспринимают как компетентного, о чем бы он ни рассуждал. Когда психолог говорит «фемининный» вместо «феминный», мы начинаем сомневаться в его профессионализме. Когда философ говорит «экзистенциональный» вместо «экзистенциальный», нам хочется заглянуть в его зачетку – а вдруг там одни двойки?
Художники слова – люди очень внимательные – во все времена отслеживали речевые ошибки и использовали их для создания художественных образов. Например, в экранизации «Собачьего сердца» Михаила Афанасьевича Булгакова есть персонаж, который появляется всего на пару минут, но запоминается на всю жизнь. Помните толпу зевак, которые собрались послушать молодого оратора? Он рассказывал о перспективах открытия профессора Преображенского, о том, как оно изменит жизнь людей. После митинга к оратору подошел неприметный человечек и поделился наболевшим: «Я вот тоже Брокгауза и Ефрона читал. Два тома прочел. Читаешь, читаешь – слова легкие: Мечислав, Богуслав, и, убей бог, не помню, какой кто. Книжку закроешь – все вылетело. Помню только – Мандриан! Какой Мандриан? Нет там никакого Мандриана. Там с левой стороны – два Бронецких: один – брат Адриан, другой – Мариан, а у меня – Мандриан!»
На научном языке это называется контаминацией. Контаминации (смешение слов или устойчивых оборотов) встречаются очень часто. Практически в каждом втором рекламном объявлении можно увидеть фразу «делаем под заказ».
И мало кого смущает ее буквальный смысл («ходить/делать под себя» + «под заказ» = догадайтесь сами). А правильно – «делать на заказ».
Речевые ошибки использовал и Сергей Довлатов, когда писал от лица доярки телеграмму Брежневу: «Дорогой и многоуважаемый Леонид Ильич! Хочу поделить с Вами радостным событием. В истекшем году мне удалось достичь небывалых трудовых показателей. Я надоила с одной коровы рекордное число молока. И еще одно радостное событие произошло в моей жизни. Коммунисты нашей фермы дружно избрали меня своим членом! Обещаю Вам, Леонид Ильич, впредь трудиться с еще большим подъемом. Линда Пейпс».
Что общего между дояркой Линдой Пейпс, которую «коммунисты избрали своим членом», Эллочкой Людоедкой, которая легко обходилась тридцатью словами, и Шурой Балагановым, произнесшим вдохновенную речь над могилой друга («Товарищи… Международная обстановка... Наш ответ Чемберлену…»)?
У всех них один изъян: речевая недостаточность. Это пропуск необходимых слов, без которых мысль не бывает законченной. Такая «рваная» речь всегда вызывает у слушателей множество безответных вопросов.
Известный вор Ручечников, которого сыграл Евгений Евстигнеев, носил с собой трость для солидности. А некоторые люди используют для этого канцеляризмы. Они считают, что казенные, тяжеловесные конструкции увеличивают их собственный вес в обществе. Канцеляризмы – это усложнение простого, а их основной признак – замена глаголов отглагольными существительными («чтоделанием»).
Вот как разрастается канцеляризм у Ильфа и Петрова:
– Подметайте улицы!
– Пора начать борьбу за подметание улиц!
– Включимся в кампанию по организации борьбы за подметание улиц!
– Все на выполнение плана по организации кампании борьбы за подметание!
– Позор срывщикам кампании за борьбу по выполнению плана организации кампании борьбы!
Канцеляризмы останавливают действие. В сущности, они ведут себя как бюрократы: лишь изображают активность и изо всех сил стараются запутать ситуацию, чтобы снять с себя ответственность за результат.
Многие любят образные выражения, но забывают о том, что за каждым из них стоит своя «картинка». Одни «картинки» продолжают друг друга и могут складываться в пазл, а другие – нет. Проблема и в том, что со временем выражения теряют связь с первоначальным образом, его цвета тускнеют, а контуры стираются. Фразу начинают воспринимать как абстрактную, лишенную зрительной составляющей. Вот в этот момент и возникает опасность оконфузиться.
Один юрист, выступая перед публикой, сказал: «Давайте посмотрим, с чем едят этот закон, как его едят и что получают на выходе». – «Неужели что-то хорошее?» – спросим мы. И неужели именно таким путем появляются на свет законы – через крепкий желудок? Ассоциация не из приятных. А ведь автор всего лишь хотел проанализировать текст документа. И образ развил вполне логично, только неудачно. Видимо, его примеру последовал и журналист, который, позавидовав гимнастической растяжке и гибкости Ксении Собчак, написал, что она «скрывает свою ахиллесову пяту за маской язвительности».
Еще важно следить за темпом речи. Ведь некоторые слова при быстром произнесении образуют новые, не всегда желательные для говорящего. Попробуйте сказать быстро: пир духа. То-то же. Этот конфуз приписывают первому и последнему президенту СССР Михаилу Горбачеву. А впрочем, у нас любят сочинять анекдоты о президентах.
У каждого персонажа, о котором мы вспомнили, сложился свой имидж: простофили и недотепы, выдвиженки из трудящихся масс, дикарки, бюрократа или официального лица, севшего в лужу под общий хохот. А какой имидж хотите вы?
©Татьяна Мачинская, 25 февраля 2013 года
Художники слова – люди очень внимательные – во все времена отслеживали речевые ошибки и использовали их для создания художественных образов. Например, в экранизации «Собачьего сердца» Михаила Афанасьевича Булгакова есть персонаж, который появляется всего на пару минут, но запоминается на всю жизнь. Помните толпу зевак, которые собрались послушать молодого оратора? Он рассказывал о перспективах открытия профессора Преображенского, о том, как оно изменит жизнь людей. После митинга к оратору подошел неприметный человечек и поделился наболевшим: «Я вот тоже Брокгауза и Ефрона читал. Два тома прочел. Читаешь, читаешь – слова легкие: Мечислав, Богуслав, и, убей бог, не помню, какой кто. Книжку закроешь – все вылетело. Помню только – Мандриан! Какой Мандриан? Нет там никакого Мандриана. Там с левой стороны – два Бронецких: один – брат Адриан, другой – Мариан, а у меня – Мандриан!»
На научном языке это называется контаминацией. Контаминации (смешение слов или устойчивых оборотов) встречаются очень часто. Практически в каждом втором рекламном объявлении можно увидеть фразу «делаем под заказ».
И мало кого смущает ее буквальный смысл («ходить/делать под себя» + «под заказ» = догадайтесь сами). А правильно – «делать на заказ».
Речевые ошибки использовал и Сергей Довлатов, когда писал от лица доярки телеграмму Брежневу: «Дорогой и многоуважаемый Леонид Ильич! Хочу поделить с Вами радостным событием. В истекшем году мне удалось достичь небывалых трудовых показателей. Я надоила с одной коровы рекордное число молока. И еще одно радостное событие произошло в моей жизни. Коммунисты нашей фермы дружно избрали меня своим членом! Обещаю Вам, Леонид Ильич, впредь трудиться с еще большим подъемом. Линда Пейпс».
Что общего между дояркой Линдой Пейпс, которую «коммунисты избрали своим членом», Эллочкой Людоедкой, которая легко обходилась тридцатью словами, и Шурой Балагановым, произнесшим вдохновенную речь над могилой друга («Товарищи… Международная обстановка... Наш ответ Чемберлену…»)?
У всех них один изъян: речевая недостаточность. Это пропуск необходимых слов, без которых мысль не бывает законченной. Такая «рваная» речь всегда вызывает у слушателей множество безответных вопросов.
Известный вор Ручечников, которого сыграл Евгений Евстигнеев, носил с собой трость для солидности. А некоторые люди используют для этого канцеляризмы. Они считают, что казенные, тяжеловесные конструкции увеличивают их собственный вес в обществе. Канцеляризмы – это усложнение простого, а их основной признак – замена глаголов отглагольными существительными («чтоделанием»).
Вот как разрастается канцеляризм у Ильфа и Петрова:
– Подметайте улицы!
– Пора начать борьбу за подметание улиц!
– Включимся в кампанию по организации борьбы за подметание улиц!
– Все на выполнение плана по организации кампании борьбы за подметание!
– Позор срывщикам кампании за борьбу по выполнению плана организации кампании борьбы!
Канцеляризмы останавливают действие. В сущности, они ведут себя как бюрократы: лишь изображают активность и изо всех сил стараются запутать ситуацию, чтобы снять с себя ответственность за результат.
Многие любят образные выражения, но забывают о том, что за каждым из них стоит своя «картинка». Одни «картинки» продолжают друг друга и могут складываться в пазл, а другие – нет. Проблема и в том, что со временем выражения теряют связь с первоначальным образом, его цвета тускнеют, а контуры стираются. Фразу начинают воспринимать как абстрактную, лишенную зрительной составляющей. Вот в этот момент и возникает опасность оконфузиться.
Один юрист, выступая перед публикой, сказал: «Давайте посмотрим, с чем едят этот закон, как его едят и что получают на выходе». – «Неужели что-то хорошее?» – спросим мы. И неужели именно таким путем появляются на свет законы – через крепкий желудок? Ассоциация не из приятных. А ведь автор всего лишь хотел проанализировать текст документа. И образ развил вполне логично, только неудачно. Видимо, его примеру последовал и журналист, который, позавидовав гимнастической растяжке и гибкости Ксении Собчак, написал, что она «скрывает свою ахиллесову пяту за маской язвительности».
Еще важно следить за темпом речи. Ведь некоторые слова при быстром произнесении образуют новые, не всегда желательные для говорящего. Попробуйте сказать быстро: пир духа. То-то же. Этот конфуз приписывают первому и последнему президенту СССР Михаилу Горбачеву. А впрочем, у нас любят сочинять анекдоты о президентах.
У каждого персонажа, о котором мы вспомнили, сложился свой имидж: простофили и недотепы, выдвиженки из трудящихся масс, дикарки, бюрократа или официального лица, севшего в лужу под общий хохот. А какой имидж хотите вы?
©Татьяна Мачинская, 25 февраля 2013 года
Комментариев нет:
Отправить комментарий